[Мишель Бестужев]

Онегин/Ленский

@темы: фанарт, Пушкин А. С.: "Евгений Онегин"

---

[Мишель Бестужев]

Портреты-портреты. Планшет.

Вятка)


М. Лермонтов.

@темы: фанарт, Real People

---

"Преступление и наказание" - Ф.М. Достоевский (фанфик)

[Пексикид]

НАЗВАНИЕ: Необычный
АВТОР: Пексикид (Richie Glam)
ФЭНДОМ: «Преступление и наказание» (Ф.М. Достоевский)
ПЕЙРИНГ: Разумихин/Раскольников
РЕЙТИНГ: PG
ЖАНР: Angst, гапфиллер (часть 2, глава 6)
РАЗМЕР: мини
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Попытка подражания стилю Федора Михайловича; Не приемлете таких Раскольникова и Разумихина – не читайте
ОТ АВТОРА: Я не нашла по этому фэндому ни одного фанфика, поэтому пришлось сочинять самой. Что родилось, то родилось, извиняйте. Спасибо Вам, Федор Михайлович, за это чудесное произведение!
ДИСКЛЕЙМЕР: Написание фика преследует сугубо некоммерческие цели, все события вымышлены, персонажи принадлежат Федору Михайловичу Достоевскому. Первые строчки взяты из романа.
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: С разрешения автора
СТАТУС: закончен

-Не замай. Пущай выспится. Опосля поест.
-И впрямь, - отвечал Разумихин.
Оба осторожно вышли и притворили дверь.
Раскольников открыл глаза. Какое-то время он бессмысленно смотрел в потолок, но потом зажмурился снова. Причиной тому были неуверенные шаги у самой его двери. Через минуту или того меньше снова вошел Разумихин.
-Родька! Родька, брат, ты не спишь ведь.
Раскольников не отвечал, только подумал про себя: «Хоть бы ушел»
Но Разумихин и не думал уходить. Напротив, он сделал еще шаг или два – больше не позволяли размеры комнаты – и проговорил:
-Чего ты прикидываешься-то? Я же знаю…
Фраза была даже не дву-, а трехсмысленная. Поколебавшись с секунду, Раскольников открыл глаза.
-Чего тебе? Я…сплю.
-Ну вот! – обрадовался Разумихин, - я же говорил – не спишь!
Раскольников хмуро оглядел гостя, однако рассеянный взгляд его не обнаружил ничего, за что можно было бы уцепиться. Оглядел еще раз – высокого, складного, с головы до ног, и заметил глаза. Они были круглые, с расширенными из-за полумрака зрачками, и глядели с каким-то испугом или смущением.
Раскольников немного подвинулся на своем диване, и Разумихин сел на освободившееся место, перед этим, впрочем, словно бы задумался. Раскольников смотрел на него, ожидая объяснений и будучи готовым их потребовать. Говорить, к его счастью, не пришлось. Разумихин заговорил сам, он не мог не заговорить.
-Родя, я подумал…К Порфирию сходить, а потом, когда дошел уже почти, решил вдруг вернуться...К тебе вот…зайти. Я, брат, как подумаю, что ты тут один-одинешенек на своем диване лежишь и мысли всякие дурацкие из-за Порфирия-то…думаешь…И я вот…думаю, дай загляну, да и Авдотья Романовна о тебе спрашивала-с…
Говорил он складно, но, впрочем, немного запутался и замялся. Раскольников хранил молчание, и Разумихин счел необходимым говорить дальше, да и выхода у него другого не было. «Коли явился, - строго подумал он себе, - изволь пояснить, чего нужно»
-Он как оскорбил тебя…Я его, знаешь, ударил бы даже, ей-богу, ударил бы, такие вещи говорит! Чтобы ты…Но…Родька, да чего ты молчишь все?
-Слушаю, - бесстрастно ответил Раскольников.
-Это, брат, хорошо, потому что я тебе вот что сказать хотел. В смысле, я слушал, что ты там с Порфирием говорил, и я подумал: «Где мой брат Родька, которого я знал?»
Раскольников молчал, и лицо его, как казалось Разумихину, ничего не выражало.
-Знал и…любил, Родя! Ты…ты стал…
-Безумен? – неожиданно и резко, но с каким-то словно бы торжеством воскликнул Раскольников, - безумен? Жесток? Хитер? Непонятен?
-Умен, - неожиданно тихо и твердо прервал Разумихин.
Раскольников хмыкнул.
-А до этого, значит, дураком был?
-Нет! Но ты не был таким, - Разумихин задумался, подбирая слово, - полным.
Раскольников снова странно хмыкнул, и Разумихин поправился, не уверенный, впрочем, что верно произносит трудное слово:
-Абсолютным.
Раскольников снисходительно и едва заметно кивнул, давая понять, что вник в смысл сказанного.
-Я…никогда тебя хорошенько не понимал, а сейчас, брат, ты вообще стран…непонятный стал, ей-богу!
-И? – кратко.
-Я хочу понимать тебя. Я…глуп слишком для тебя?
-Ты не глуп, - проговорил медленно Раскольников.
Помолчали. Разумихин ждал продолжения, Раскольников не торопился его предоставить. Наконец он заговорил, и хрипловатый, вечно напряженный голос его почему-то заставил вздрогнуть Разумихина.
-И ты все же любишь меня.
-Люблю конечно, уважаю, - ответил искренне изумленный Разумихин, - конечно, я тебя люблю, почему ты спрашиваешь?
-Я не спрашивал.
Помолчали.
- Я не о том говорил. Я нужен тебе. Ты любишь меня не…не так, как любишь Заметова или…Ты…Ты сам знаешь, как. А впрочем, ничего ты не знаешь! – внезапно вскричал разозлившийся на свое малодушие и говорливость Раскольников, - ничего ты не знаешь и не понимаешь, совсем ничего!
-Тише ты, Родя! Ты чего? Опять лихорадит…
-Оставь меня!
Разумихин отдернул было руки, но вдруг с какой-то его самого пугающей решимостью обнял одною рукой Раскольникова за голову, а другой сжал холодную, влажную Родькину ладонь.
-Тише, тише.
Раскольников как-то нервно облизнул губы и прошипел снова:
-Ничего ты не понимаешь…Идиот наивный! Совсем ничего…Ох, а сестра-то моя, Дунечка-то, и как я не догадался раньше! – простонал он с какой-то пусть и слабой, но хитрой усмешкой, - она и лицом-то на меня похожа…
Раскольников умолк. Потер пальцами свободной руки переносицу.
Он дышал часто и неровно, и Разумихин это слышал и сам был словно в лихорадке.
-Тебе плохо?
-Ты не о здоровье говорить пришел. Что ты…чего тебе? Зачем ты здесь? Ты…возишься со мной зачем?
Взгляд его был какой-то пустой, и Разумихин, на него глядя, сказал что-то, но что-то совсем не то, чего хотел:
-Ты сам догадался ведь…Верно ведь, да?
Раскольников устало кивнул.
«Что-то с ним будет, когда узнает?» - с тоской подумал он.
-Уйди…Оставь меня…Не нужен я тебе, - он подумал это вслух, но рука его крепче сжала сильные пальцы Разумихина.
-Нужен, брат. Я не то что Порфирия, я…Да я…Непонятный ты мне, положительно непонятный, а я…Я за тебя и за тобой, я…
Он сбился, замолчал.
И истощенный, измученный разум Раскольникова словно затмевает на мгновение. И он, повинуясь какому-то мгновенному безумному порыву, целует Дмитрия.
И тут же отстраняется.
-Уйди…Убирайся… - дышит часто, - не нужен я тебе.
-Родька…
-Уйди! – кричит, отталкивает.
Разумихин встает. Его все еще не отпускает это подобие лихорадки. Он смотрит, как Раскольников поджимает удивительно теплые свои губы, как устремляет взгляд на какую-то дыру в стене.
Разумихин молчит. И выходит вон.

@темы: Достоевский Ф. М.: "Преступление и наказание", фанфикшн

---

[Мишель Бестужев]

Е.Базаров/А.Кирсанов

@темы: фанарт, Тургенев И. С.: "Отцы и дети"

---

Повторное голосование

[Russian classic]

Господа, пожалуйста, не расходимся. У нас возникли небольшие непредвиденные обстоятельства, так что делать нечего, проводим второе голосование.
Дело в том, что наш замечательный художник не справится в ближайшее время с двумя иллюстрациями. А посему мы решили выделить гран-при, обладатель которого и получит законную иллюстрацию.
Напомним, что так или иначе, но все участники получат штампики.

До 22 февраля 21.00.

Просим прощения за опоздание. У администрации были небольшие проблемы с интернетом. Но, думается, за эти полтора часа мало что изменилось бы.
Итак, победила заявка II - 16! Еще раз наши поздравление победителю.

запись создана: 21.02.2011 в 23:45

Вопрос: Итак, гран-при достается...

1. II - 09. Пушкин А.С.: "Капитанская дочка". Пугачев/Швабрин. "Но знай, что при первой вине тебе припомнится и эта" (с) - первая вина, исполнение угрозы, унижение Швабрина, наказание - на усмотрение автора, рейтинг желателен, хотя не обязателен.		16	(44.44%)
2. II - 16. Толстой Л. Н.: "Война и мир". Николай Ростов / Федор Долохов. "Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые ру		20	(55.56%)
Всего:		36

@темы: известия

---

Лучший фанфик

[Russian classic]

Уважаемые дамы и господа! Пора, давно бы пора начать голосование на лучший фанфик второго круга, ибо, думается нам, больше исполнений за сегодняшний день мы не дождемся.
Голосование продлится до 21 февраля 21.00. Просим вас быть честными и объективными.

P.S. Исполнение II-08 в список голосования добавлено не будет, ибо это слишком уж злостный стеб. Просим автора не обижаться, это никакая ни дискриминация. По сути, сея работа - баловство, но она вызвала такой всплеск эмоций, что рискует победить - а это плохо скажется на лице нашего сообщество. Еще раз просим автора не таить на нас обиду. Посмеялись и ладно.

UPD! Итоги.

Первое место:

II - 09. Пушкин А.С.: "Капитанская дочка". Пугачев/Швабрин. "Но знай, что при первой вине тебе припомнится и эта" (с) - первая вина, исполнение угрозы, унижение Швабрина, наказание - на усмотрение автора, рейтинг желателен, хотя не обязателен.

II - 16. Толстой Л. Н.: "Война и мир". Николай Ростов / Федор Долохов. "Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки...»

Второе место:

II - 02. Гоголь Н.В.: «Мёртвые души». Чичиков/Манилов. «Продайте мне свою бессмертную душу». (второе исполнение)

Третье место:

II - 02. Гоголь Н.В.: «Мёртвые души». Чичиков/Манилов. «Продайте мне свою бессмертную душу». (первое исполнение)

II - 11. Куприн А.И.: "Молох". Доктор Гольдберг/Андрей Бобров. Жалость и моральная поддержка со стороны Гольдберга. Нежность.

II - 12. Лермонтов М.Ю.: «Герой нашего времени». Григорий Печорин/Вера. Предыстория их отношений. Печорину не удаётся соблазнить Веру стандартным способом, так как она - женщина нестандартных вкусов. Приходится переступать через себя, чтобы завладеть её вниманием.

Дорогие авторы, большое спасибо за участие! Можете разоблачаться и ожидать своих призов в самое ближайшее время.

запись создана: 20.02.2011 в 18:38

Вопрос: Лучшая заявка второго круга

1. II - 02 (первое)		2	(11.11%)
2. II - 02 (второе)		3	(16.67%)
3. II - 09		4	(22.22%)
4. II - 11		3	(16.67%)
5. II - 12		2	(11.11%)
6. II - 16		4	(22.22%)
Всего:		18

@темы: известия

---

***

[князь Меншиков]

ага,я вот еще чего,собственно,хотел.
вопросы для знающих людей.
итак,я тут на днях ознакомился с Записками юного врача и Морфием. естественно,что появилось желание посмотреть фильм - то есть оно вообще-то давно появилось,но я все не решался. и вот я спрашиваю: а стоит ли вообще смотреть? сюжет,насколько я знаю,перемешали весьма и весьма. единственное,за что я смог ухватиться,так это образ Полякова,о котором,кстати,следующий вопрос.
а Поляков в фильме - он вообще Поляков или так примазался?
по отрывочным сведениям я считаю,что он очень хорош. но не знаю,так ли это на самом деле.





*шепотом* ну и было бы совсем распрекрасно,если бы кто-нибудь заметил что-то в духе "а как он курит!" или "у него такой взгляд..." - мне хочется обсудить,да.

@темы: Булгаков М. А.: "Записки юного врача", прочее

---

***

[князь Меншиков]

Фандом: "Молох" Куприна
Пейринг: доктор Гольдберг/Андрей Бобров
Рейтинг: PG-13
от автора: посвящаю эту небольшую (опять!) работу человеку под ником  Пуняш. в общем за то что я могу про это все писать. и за то что первая работа была уж слишком маленькая. и вообще так мне хочется.


Окно осталось открытым, и красное зарево завода бросало их тени на стену. В рыжей полутемноте доктор находил взглядом и осторожно касался пальцами высокого лба, чуть впалых щек и – редко и мимолетно – губ Боброва.
Тот скоро перестал плакать, стоило только Гольдбергу зашептать ему на ухо свои ласковые успокоительные слова. Он улыбнулся пару раз – доктор не видел этого в темноте, но ощутил пальцами, и во всем воздухе комнаты вспыхивала какая-то слабая нежность, когда Андрей Ильич приподнимал уголки губ. Гольдберг с замирающим от жалости сердцем вытирал слезы с лица Боброва, а когда их не осталось, просто не смог удержать чувств, выливавшихся наружу прикосновениями.
- Вероятно, бром помогает, - негромко заметил Андрей Ильич после того, как доктор в очередной раз провел пальцами по его лбу, словно желая стереть все терзания из мыслей Боброва.
- Черт возьми, мы сейчас схватим простуду, - опомнившись, пробормотал Гольдберг и неуклюже поднялся с постели, - я закрою окно, голубчик, это же просто невозможно, что за ледяные пошли ночи.
Ему вдруг показалось, что он злоупотребляет этой ночью, этим близким положением, самим даже Бобровым. Доктор подошел к распахнутому окну, но за его спиной послышалось шуршание простыней и одеяла, и Андрей Ильич поспешно попросил:
- Не нужно, Осип Осипович, оставьте, - Бобров поднялся вслед за ним и встал рядом, взглянув в окно, - вы, я знаю, вылечите меня и себя самого, если потребуется.
Андрей Ильич оперся на подоконник худыми руками, рукава тонкой рубашки его были высоко закатаны, ворот расстегнут – Гольдберг невольно поежился от одного взгляда на него.
- Не волнуйтесь, доктор, я больше не буду досаждать вам нервическими припадками, - заметил Бобров, чуть повернув к нему голову и слегка улыбнувшись.
Гольдберг, до этих слов чего-то опасавшийся, сам с собою решившись, положил чуткие ладони на плечи инженера, провел до сгибов локтей и прижался к спине с выступающими лопатками, положил подбородок на плечо Боброва и взглянул на завод, по-прежнему полыхавший заревом огней.
- Вы знаете, между прочим, дорогой доктор, что эту махину можно развалить и очень легко? Ее сердце, если у кого-то возникнет достаточное желание, разобьет ее всю.
Андрей Ильич почти шептал, развернув в сторону голову и обдавая висок Гольдберга жарким дыханием – таким горячим, что доктор мельком подумал о необходимости смерить температуру инженерского тела.
- Миленький мой Андрей Ильич, вы же не думаете о том, чтобы этим заняться? – с некоторой тревогой поинтересовался Гольдберг, чувствуя себя потерянным от ощущения тепла у виска.
- Нет, зачем бы? Вместо одного такого Молоха устроят два и три, все останется таким, каким и было.
Под грудью доктора ощутимо поднялась и опала спина Боброва, дернулись лопатки. Гольдберг вдруг понял, как близко, вплотную должен прикасаться к нему, чтобы так ощущать каждое движение – но желания отстраниться не было.
- Послушайте, голубчик, почему бы вам не бросить все это, не устроиться на кабинетную спокойную должность, а то и вообще каким-нибудь профессором, и – все, и – с концами! Писать научные, скажем, работы, да вообще работать на благо человечества в близком вам понимании этого слова, - доктор говорил, едва не касаясь губами шеи Боброва, воодушевленно, но отчего-то шепотом.
Андрей Ильич тихо рассмеялся, покачав головой, но обычным своим смехом – мягким и немного сожалеющим, а не тем, от которого по спине у Гольдберга бежал холодок.
- Но это было бы возможно, - наконец произнес Бобров, перестав смеяться, взглянув на завод долгим, каким-то испытующим взглядом.
По лицу его ходили тени и рыжие вспышки, скользя по каждой черточке; доктор заворожено следил за ними и за огоньками, отражавшимися в глазах Боброва.
- Он вас держит, этот ваш кровожадный Молох?
- Молох? Нет… не он меня держит, Осип Осипович, меня держит моя жизнь, вот теперешняя. Если бы меня из нее вырвать, не оставить дороги назад, то как знать, что бы вышло.
Гольдберг осторожно, боясь того, что делает, прикоснулся губами к плечу Боброва через ткань рубашки, долго, но почти невесомо. Его ударило встречным жаром, и под ладонями – он только теперь заметил – было невыносимо горячо. Андрей Ильич развернулся, и доктор отстранился наконец – одновременно; в темноте не должно было быть видно, но Гольдберг ощутил кровь, прилившую к щекам. И все же он поднял серьезный взгляд на Боброва:
- Вы, родной мой, как-то болезненно горите.
Он на ощупь добрался до стола и зажег лампу. Андрей Ильич уселся на постель и внимательно следил за Гольдбергом, чуть склонив набок голову. Доктора ожгло воспоминание о его дыхании, но он только с наигранной укоризной встретил взгляд Боброва:
- И это вы не пожелали закрыть окно! Я более чем уверен в жаре, а ведь вы, милый мой, завтра еще куда-то собираетесь в поход.
- Но ведь оно того стоило, доктор?
Гольдберг невольно погладил пальцами висок и кивнул рассеянно.
- Вам придется поставить градусник, - доктор подошел к постели и присел на ее край.
Он склонился к Боброву, удержал ладонью его голову и прикоснулся губами ко лбу:
- Впрочем, все и так ясно.
Гольдберг дернулся, отстраняясь, и решительным шагом подошел к окну, раскинув руки в стороны, разом закрыл обе большие рамы.
- Больше мы с вами по ночам стоять у окна не будем, - твердо заявил доктор, Бобров опустил взгляд, и край его губ чуть дернулся вверх; Гольдберг смягчился, - как бы приятно это ни было.
Ему и самому было жарко – в пору лечиться, но доктор решил только не целовать больше Боброва. Хотя бы до тех пор, пока тот не будет здоров.

@темы: Куприн А. И.: "Молох", фанфикшн

---

Пренеприятное известие

[Russian classic]

Дамы и господа, нам неприятно об этом говорить, но на конкурс мы получили всего-навсего пять исполнений. А посему вопрос - продлить ли конкурс на неделю?

UPD. Решено было продлить срок до 20 февраля. Пожалуйста, все проголосовавшие за продление, мы ждем ваших работ, а иначе давать дополнительную неделю бессмысленно.

запись создана: 13.02.2011 в 10:41

Вопрос: Что скажете?

1. Да, я обязательно что-то напишу		10	(11.9%)
2. Нет		4	(4.76%)
3. А я просто читатель		70	(83.33%)
Всего:		84

@темы: известия

---

рискну выложить свой бредик...

[Boss Dallas]

Название: Мой единственный
Автор: Boss Dallas
Бета:Ворд
Фандом: Война и мир
Пейринг: Долохов/Петя
Рейтинг: R
Жанр: ангст, драма, POV
Дисклаймер: все права – Льву Николаичу Толстому
Предупреждение: автор курил траву. И вообще бред получился. Ну и как же без AU и ООСа

read

Оставь хоть что-нибудь на память о себе -
не только тишину седых оград,
не только скорбь губительных утрат.
Оставь хоть что-нибудь на память о себе.

Я смотрю на огонь в камине. Языки пламени танцуют какой – то немыслимый танец, дьявольскими огоньками извиваясь и извиваясь. Ох. Чёрт. Мысли мои не принадлежат этой действительности. Лишь моё тело сидит у камина, но не моя душа. Она сама не здесь, в тёплой уютной комнате , рядом с женой и детьми, никогда не казавшимися такими родными и такими далёкими, каким был ты… Моя душа, моё сердце, которые навеки отданы тебе, навеки покинули этот мир. От меня – лишь оболочка. А в мыслях – один лишь ты.
Я вспоминаю те далекие дни 5 лет назад. Солнце не светило. Хмурая, туманная осень, тяжелая и слегка морозная. Я никогда не любил туман. В нем нет никакой определенности. Ничего в нем не видно. Для меня весь мир до сих пор как в тумане. Я имею только одно дорогое для меня воспоминание, по – настоящему ценное, родное, единственное, что поддерживает во мне жизнь, а точнее, это никчемное существование.
Я помню твои большие глаза, твою милую, по – детски наивную улыбку, твой серьезный, пытающийся скрыть запуганность, взгляд, когда мы вместе отправились в самый тыл врага. Ты был смел, готов на подвиги – даже на смерть. Ты не знал, что такое настоящая война, но ты все равно хотел быть частью какого – то благородного дела. Такой юный, такой невинный. Такой, каким я уже никогда не мог быть. У тебя еще был путь назад, у меня – нет. Я намного старше тебя. Я никогда не любил наставлять молодежь, но меня поразила твоя храбрость… Как я когда – то в молодости. Где мои 17 лет? Я помню, какими глазами ты на меня смотрел. Восторженный, фанатичный взгляд. Ты мыслил меня таким идеалом, хотя я тот еще грешник… Ты редко улыбался, твой взгляд был либо смущен, либо задумчив. Но мне, лишь мне была адресована твоя улыбка, такая искренняя, такая светлая. Я поначалу воспринимал ее как должное, но впоследствии я даже стал по – своему горд, что такая прекрасная, лучезарная улыбка предназначена мне! О чем мы с тобой говорили? Да обо всем. Мне с тобой очень интересно было. И хорошо. А теперь этого нет. Теперь не будет наших разговоров у костра. Ты был первый, с кем я разговорился насчет Сони, которую, я думал, я любил. Ошибся. Ты меня не осудил, выслушал и не посмеялся как Анатоль и не посмотрел сочувственно, как многочисленные приятели. Ты смотрел на меня тогда уже не встревоженным взглядом. Этот взгляд… Как будто затуманенный. В ту новь тоже был туман. Мы продирались сквозь дебри лесов. Было очень холодно, но ни один из нас не показывал виду. Ты просто шёл рядом со мной, и я слышал твое тяжелое дыхание. Мы не говорили. Ты и так много сделал для меня, просто выслушав, поняв, кивнув в знак того, что не осуждаешь. Мы прошли очень много, но лес оставался таким же одинаковым, каким был часов 6 назад. Смеркалось. Выл ветер. Мы остановились. Я почувствовал, что ты валишься с ног. Я подхватил тебя и положил твою руку на свое плечо. Ты что – то тихо бормотал. Мне вдруг захотелось тебя защитить от всех опасностей этого мира, с которым так и не столкнулся толком. И это не твоя вина. Это твоя трагедия. И только сейчас я понимаю, что хотел познать этот мир заново, вместе с тобой. Я мог заново родится…Мы могли бы стать одним целым, помогая друг другу. Могли бы. Да, могли…
Начался сильный ливень. В обычных обстоятельствах я бы пошел один дальше, но тебя начало лихорадить. Нам на пути встретилась маленькая хибарка, похожая на сарай. Я внес тебя внутрь и положил на какое – то подобие кушетки. В сарае было тесно и холодно, ты дрожал. Никаких намеков на одеяла здесь не было, поэтому я снял с тебя грязную одежду и накрыл своим плащом. Я держал твою руку и пытался тебя согреть. Ты сжал ее так сильно, что мне показалось, что ты мне переломаешь фаланги пальцев. Мне было бы не жалко. Глядя на твоё болезненное лицо, я вспоминал… Нашу первую вылазку, когда мы были едва знакомы, твою смелость, так поразившую меня, твое опрометчиво сказанное: «Как я вас люблю!». И наш первый поцелуй. Я не знаю, что это было с твоей и с моей стороны. Возможно, ты восхитился моей храбростью, а я - тем, что впервые вижу такого смелого, рвущегося в бой, юношу. Хотя, если бы это был кто – то другой, я пристыдил бы за такой внезапный порыв нежности. Которой мне так не хватает…
Ты зашевелился: «Простите…»
-За что, Пётр?
-Я вам проблемы создаю.
-Не переживай, - успокаивающе глажу по волосам, - все равно погода не фонтан.
Ты едва улыбнулся. И. По – моему, я тоже…
Я не помню, сколько мы провели в таком состоянии, но когда ты заснул, я не удержался и поцеловал тебя. Твои губы холодные, потрескавшиеся. Я отчаянно прижимаюсь к ним, как к спасительной соломинке, хотя мой разум ругает все мое существо. Я отстраняюсь и встречаюсь с твоими затуманенными глазами.
-Я…Господин Долохов, я…
Ты силишься сказать, но я по глазам вижу, что тебе не хватит смелости.
-Господин Долохов, а ведь я еще никогда…
-Это нормально, Пётр… - равнодушно говорю я.
Внезапно ты обвиваешь мою шею руками и тянешься к моим губам…
И тут произошло то, что в народе называют «плотину прорвало». Еще как прорвало. Я врываюсь в твои губы, отчаянно захватывая их в плен. Язык безжалостно исследует твой рот и ты робко мне отвечаешь. Казалось, когда сдерживаться я уже не мог, одежда сама собой исчезла. И целовал твою шею, грудь, ниже… Ты не сдерживал стоны, и меня от этого уносило бурей.
Я вторгся в тебя без всякой подготовки, зная. Какую боль это тебе причинит. Я словно пропустил ее через себя. Но постепенно боль прошла, сменившись чем – то более приятным…
Я помню наш шепот…
-Я люблю вас, я правда, очень сильно вас люблю. Я не знаю, что поделать. Я слаб, но…но…
Договорить я тебе не дал. А понял ли ты, что я тебя полюбил?

Я помню, как негодовали люди, узнав о твоей смерти. На похоронах было не так много. Было так много плачущих тел и одна моя плачущая, бьющаяся в исступленных рыданиях, душа…
И вот теперь, я сижу у камина, и на лицо наворачиваются слезы. Никто, кроме нас с тобой, не знает о той единственной, особенной, нашей ночи, когда мы были единым целым… Вряд ли мне кто – то поверит. Жестокий, беспринципный Фёдор Долохов вдруг поддался запретному чувству. Но оно сильнее меня. И я не хочу, чтобы оно покинуло меня. Иначе я умру окончательно…
И вот я сижу у камина, не слушая жену и детей, думая о своем, о том времени, когда кроме нас, не было никого, времени. Которого больше не будет, времени, когда я хотел прожить жизнь заново…

@темы: Толстой Л. Н.: "Война и мир", фанфикшн

---

***

[князь Меншиков]

я вполне решился на серию фанфиков, описывающих всю историю отношений Онегина и Пушкина,кстати.
вот-с первая часть. она у нас будет под названием Танец.

Пэйринг: Александр Пушкин/Евгений Онегин;
Рейтинг: PG (это,естественно,до поры до времени)
Размер: читабельный
Предупреждение: много французских слов.


- Петербургское светскоеl'originalité – это постоянная свистопляска, мой друг. За один вечер – приемы в трех разных домах! А что самое неприятное - везде я имею честь быть приглашенным, и за отказом немедленно последует мнение, будто я странный и угрюмый человек.
Молодой гусарский офицер с лихо закрученными усами взглянул на своего товарища. Тот, минуту назад завершив танцевать мазурку с прелестнейшей дамой, глядел весело черными глазами и, кажется, был тотчас же готов пуститься в пляс заново. Весь его вид – как и обыкновенно на вечерах, офицер не раз был тому свидетелем – выражал смелость, насмешку и какую-то игру, которая неизменно привлекала к нему женщин.
- Очевидно, не все имеют столько перспектив, - усмехнулся офицер краем губ, - вернее всего их приобретаю только три категории людей – заоблачные чины, завидные женихи…
- И неутомимые танцоры.
Офицер кивнул и, сделав глоток шампанского из бокала, который держал в руке, окинул внимательным взглядом залу:
- Такие нынче нарасхват, попробуй уследить за ними. По этой, кажется, причине здесь не видно нового – а впрочем, нынешними мерками, и привычного – любимца всего Петербурга. Либо он оставил несносное общество, как давно обещался, либо его заняла пара-тройка других встреч.
- Новый любимец, - собеседник офицера приподнял подвижную бровь и погладил пальцами свои густые бакенбарды. - А что, я с этим всеобщим favori не знаком? Его ласкает здешний свет, а Пушкина средь кавалеров нет?
- Как ни удивительно. Хотя двум таким танцорам, как ты и Онегин, в одной столице не место.
- Весьма заинтригован, - Александр приподнял подбородок и с улыбкой блеснул глазами, - кто сможет меня перетанцевать – тот будет королем петербургских, да и, пожалуй, заодно московских паркетов.
Офицер усмехнулся как будто одним взглядом и чуть наклонил свой бокал, указывая на противоположный конец залы:
- Его, однако же, вытаскивают на променады каждый раз, когда кажется, что ему пора все это бросить. Пагубная привычка проматывать жизнь, или же его желчный и холодный образ – лишь приманка для дам, которые от таких персонажей теряют разум.
Пушкин вслед за собеседником обратил взгляд на новоприбывшего гостя, которого в первую же минуту окружили самые молодые франты и смелые женщины. Тот же, не отдав ни единого, даже легчайшего поклона, прошел совсем близко к поэту и его другу, скользнул взглядом по зале и, вероятно не найдя ничего для себя интересного, стал следить за кружащимися в вальсе парами.
- Но стоит справедливо отметить, - продолжал офицер приглушенно, - что он и без всяких ухищрений подобного рода хорош собой…
- Ах, Муза, где ты?! – воскликнул Александр и рассмеялся, тряхнув курчавой головой. – Нет, моя поэтическая душа с некоторых пор сторонится людей с tête de la lampe и голубыми глазами.
Пушкин хотел было наконец снова пойти танцевать, но рядом с ним раздался голос, плохо различимый из-за музыки, разговоров вокруг и кружка гостей, переместившихся вслед за приехавшим Онегиным:
- Свет может навевать только два чувства – скуку и жалость, а развлекаться в нем – помилуйте, он слишком долгое время не предлагает ничего нового. Поэтому если кто-то считает интересным мое здесь присутствие, я подарю такому человеку одну мазурку – для меня же это только способ отдохнуть от собственных мыслей.
Александр развернулся на каблуках и встретил взгляд говорившего. Тот, видимо каким-то чувством угадав обращение поэта, глядел на него спокойно и выжидательно. Пушкин приблизился к кружку, и все взоры тотчас устремились на него, будто в ожидании приглашения, которое будет адресовано их новому фавориту.
- Позвольте отрекомендовать себя; Александр Пушкин, - он отвесил легкий, почти шутливый, но все же сдержанный поклон.
Среди молодежи пробежал почти неслышный шепот, который обычно переходит из уст в уста при событии чрезвычайной важности.
- Евгений Онегин, - молодой человек только едва склонил голову, но Александр удивился, как серьезно и уважительно для нового знакомства это было им сделано.
- Я слышал, что вы прекрасно танцуете, однако привык себя считать самым горячим поклонником мазурок.
- Не желаете ли танцевать со мной? – изогнул бровь Онегин, и вокруг раздались сдержанные смешки.
- В качестве дамы или кавалера? – парировал Пушкин, чуть склонив стан вперед, и пристально, но насмешливо продолжал глядеть на собеседника.
- Первое для вас слишком странно, второе – слишком привычно, - неожиданно спокойно отозвался Онегин, - а потому можете смотреть и évaluer la maîtrise.
Он подал руку одной из стоявших вокруг девушек – совсем еще юной грации в нежнейшем платье, с восхитительно обнаженными плечами. Та, мгновенно вспыхнув, положила ладонь на его протянутую руку, и Александр позавидовал тому, как мог Онегин в этот миг чувствовать ее прикосновение. Музыканты едва взяли первые ноты, и Евгений, бросив поэту холодно блеснувший взгляд, повел девушку на середину залы.
- Ну а теперь смотрите, Александр Сергеич, только успевайте за всем следить, - шутливо заметил кто-то из молодых людей, - вы этого петербургского Байрона раззадорили не на шутку.
Начался танец, взметнулись легкие полы платья счастливицы – так нужно было назвать девушку, при взгляде на ее подруг – и Онегин в быстром, скользящем, почти невесомом шаге повел свою даму. Александр сложил руки на груди и одобрительно усмехнулся – Евгений удивительно чисто и легко взял первые движения, начал с тем мастерством, какое, несомненно, дает только школа светских увеселений, и притом лучшим ученикам, но танцоры первых двух минут всегда сдавали к окончанию мазурки. Пушкин с уверенностью ждал и здесь такого же исхода, но к середине танца понял, что вопреки обыкновению его не будет.
Белоснежный воротничок рубашки оттенял совершенную бледность лица Онегина, строгий черный фрак так совершенно рисовал фигуру, что поэт пару взглядов забрал у танца и проследил за ее изгибами; Евгений танцевал так, словно он играл и с музыкой, и с дамой – непринужденно и скоро, почти небрежно и в небрежности – прекрасно.
На его щеках только едва проступил румянец, когда ударил последний такт, и девушка улыбнулась зрителям сияющей улыбкой, переводя дух. Кружок молодых людей и многие другие в зале зааплодировали. Александр развел руками и с искренней улыбкой подошел к танцевавшему.
- Что же, господин Онегин, для вас, очевидно, нет секрета в том, что вы прекрасны, - Евгений взметнул на поэта горящий после танца взгляд и вновь опустил его, поправляя манжеты, - но я убедился в этом впервые – примите sincère admiration.
- Поверьте, господин Пушкин, я совершенно не желал бы принимать восторги от этих сборищ. Но вы – великий поэт, а я – лишь только танцор и повеса, позвольте мне пользоваться этой славой вполне; мое тщеславие заглушает мои предубеждения против света.
- Вы еще не имели возможности видеть меня на паркете, - прищурился Александр, горячо и азартно блестя глазами.
- А вам придется однажды танцевать со мной, - заметил Онегин, - meilleur de la danse seulement avec les meilleurs. Тогда у нас будет возможность сравнивать… но мне пора.
- Ждут другие поклонники таланта?
- Непостоянные, как ветер – и слава богу.
- Вы будете заняты завтра, в середине дня? – Александр, отбросив наконец шутливый тон, внимательно взглянул Онегину в лицо; тот едва заметно сдвинул тонкие брови:
- Вы хотите пригласить меня отплясывать мазурку после обеда?
- Пока только на прогулку по набережной, - Пушкин пожал плечами и смело – с каких пор ему для этого нужна была смелость, он не знал – встретил удивленный взгляд Онегина.
- Je pourrais accepter une telle invitation, si nous étions seuls - la société j'étais fatigué, - Евгений вздернул подбородок, и в мыслях у Александра мгновенно, зажженные одним движением, вспыхнули сами собою стихи; он тряхнул головой, чтобы разогнать их на время.
- Vous - la seule personne dont l'entreprise, je tiens à souligner le charme de la Néva.
Онегин, как и при знакомстве, коротко кивнул и, ни с кем более не прощаясь, вышел из залы. Александр огляделся – пары танцевали, а прочие гости вели светские беседы так, словно Евгений и не приезжал сюда. Офицер, его знакомый, общался с покинутым Пушкиным кружком молодежи, держа в руке неизменный бокал. Это было более всего похоже на то что Онегин научился не оставлять по себе никаких следов на вечерах, или что его вовсе здесь не бывало.

А впрочем Александр очень хорошо помнил стихи, пришедшие в его голову, и рука сама желала взяться за перо, чтобы перенести их на бумагу и зарисовать на полях фигуру нового его знакомого.
Пушкин вышел из залы, также ни с кем не прощаясь, набросил на плечи плащ и, прихватив трость, перчатки и цилиндр, вышел из дома, в котором состоялся вечер.
В Петербурге шел мелкий и теплый, почти осенний дождь.

@темы: Пушкин А. С.: "Евгений Онегин", фанфикшн

---

Господа, не забудьте и о втором конкурсе

[Russian classic]

Дамы и господа! Вот и прошел самый первый конкурс нашего сообщества, и мы вместе определили лучших заказчиков. Но не стоит забывать, что на этом все самое интересное не заканчивается, а только начинается.

Напоминаем, что до 13 февраля мы ждем ваших исполнений, дорогие авторы! Мы уже писали об этом здесь, но не грех не повториться, что победители получат по штампу, а обладатель первого места - иллюстрацию к своему произведению.

Не стесняйтесь, судари и сударыни. Не бойтесь пробовать и экспериментировать. Заявки в этом круге самые разнообразные - по фендомам, по рейтингам, по жанрам. Мы уверены, что каждый найдет для себя что-то подходящее.

Приятного вам времяпровождения и чудесных исполнений!

запись создана: 02.02.2011 в 23:32

@темы: известия

---

[Мишель Бестужев]

Прошу меня извинить за планшет и за отсутствие разнообразия.
Но вновь

Онегин/Ленский

@темы: фанарт, Пушкин А. С.: "Евгений Онегин"

---

[князь Меншиков]

да за пожалуйста - хоть сейчас вторую подборку
сам дождаться не могу,чтоб выложить.
итак,Евгений Онегин:

невероятная красота - не забываем про солнцезащитные очки,дамы и господа

ну и сие меня позабавило весьма,потому как я подозреваю в этом набор Онегина для "красы ногтей" и прочего)

@темы: Пушкин А. С.: "Евгений Онегин", иллюстрации

---

***

[князь Меншиков]

сегодня у меня небольшая,но,по-моему,распрекрасная подборка по паре Пушкин/Онегин.
пусть уж каждый из зрителей домыслит их чувства сам,но иллюстрации хороши даже сами по себе.

больше,больше чудес!

@темы: Пушкин А. С.: "Евгений Онегин", иллюстрации

---

[Мишель Бестужев]

Онегин/Ленский

@темы: фанарт, Пушкин А. С.: "Евгений Онегин"

---

The Duel - фанвидео

[Michal Grzechowski]

Название: The Duel
Автор: Mick S. ( просто Мик)
Оригинал: "Евгений Онегин" (1958 г.)
Музыка: Вильгельм Рихард Вагнер - Die Hochzeit
Персонажи: Евгений Онегин, Владимир Ленский
Пара слов от автора: За что я люблю это пушкинское произведение - в нем каждый может увидеть то, что он хочет. И в фильме тоже. Я увидел вот что-то такое...

@темы: Пушкин А. С.: "Евгений Онегин", фанвидео

---

A Hero of Our Time - Mikhail Lermontov

[Russian classic]

Господа, к сожалению, русскоязычных фанфиков в последнее время появляется все меньше и меньше. А посему мы продолжаем радовать вас фанфиками на английском. На этот раз жертвой иностранцев стал "Герой нашего времени".

A Hero of Our Time - Mikhail Lermontov

А также напоминаем, что если вам приглянется какая-то работа, переводить не только можно, но и нужно.

@темы: Лермонтов М. Ю.: "Герой нашего времени", фанфикшн

---

[alley_skywalker]

Предлагаю всем глупо развлечься немного поиграть здесь

@темы: Толстой Л. Н.: "Война и мир", прочее

---

Доска почета

[Russian classic]

Лучшие заказчики

*Синеглазка*	За неординарность и безграничную фантазию
Viverra Auceps	За оригинальную задумку и неожиданный поворот
Fake_Innocence	За неповторимые мысли и нестандартные идеи

Движущая сила фендома

alley_skywalker	За развитие фендома и постоянную публикацию интересных материалов в сообществе
http	За великолепный фанфикшн
Jean-Paul	За красивые работы, пиар сообщества и чудесный баннер
Michael S.	За прекрасный фанарт
Алинка *немного свихнутая*	За перевод англоязычного фанфикшена на великий и могучий
|_Dea_|	За развитие фендома на самой начальной его стадии
Jijoni	За красивый фанарт и неординарный взгляд на персонажей

@темы: известия, административное