Авторы: Пушкин и Лермонтов. И MarInk в качестве компилятора.
Пейринг: Пушкин/Лермонтов.
Рейтинг: PG-13, кажется.
Жанр: стихотворный. Плюс юмор.
Саммари: Представьте себе, что Пушкин и Лермонтов встретились. И сели пить и говорить о бабах (вечная мужская тема, не хуже прославленных школьным курсом литературы тем творчества, любви, одиночества, свободы и прочих).
Отказ: Оба поэта изъясняются цитатами из самих себя; так что в том, что под катом, мне не принадлежит ничего, кроме пошлых курсивных ремарок.
Размер: мини.
Статус: закончен.
Забыла добавить: я глубоко уважаю обоих, как людей, и люблю, как поэтов. На самом деле.
Часть перваяПушкин начинает:
Мои богини! что вы? где вы?
Внемлите мой печальный глас:
Всё те же ль вы? другие ль девы
Сменив, не заменили вас?
Лермонтов комментирует пушкинскую тоску:
Он руку с трепетом простёр,
Он ищет взором милый взор,
И слабый шепчет он привет:
На взгляд, на речь ответа нет!
Пушкин возражает:
Мне памятно другое время!
В заветных иногда мечтах
Держу я счастливое стремя…
И ножку чувствую в руках.
Лермонтов, поддавшись настроению Пушкина, пускается в воспоминания:
И мудрено ль? Четырнадцати лет
Я сам страдал от каждой женской рожи
И простодушно уверял весь свет,
Что друг на дружку все они похожи.
Волнующихся персей нежный цвет
И алых уст горячее дыханье
Во мне рождали чудные желанья;
Я трепетал, когда моя рука
Атласных плеч касалася слегка,
Но лишь в мечтах я видел без покрова
Всё, что для вас, конечно, уж не ново.
Пушкин рад тому, что беседа завязалась как следует:
Твоих признаний, жалоб нежных
Ловлю я жадно каждый крик, -
Страстей безумных и мятежных
Как упоителен язык!
Лермонтов припоминает подробности:
Растрёпанные волосы назад
Рукой откинув и на свой наряд
Взглянув с улыбкой сонною, сначала
Она довольно долго позевала.
На ней измято было всё, и грудь
Хранила знаки плменных лобзаний.
Она спешит лицо водой сплеснуть
И кудри без особенных стараний
На голове гребёнкою заткнуть;
Потом сорочку скинула, небрежно
Водою обмывает стан свой нежный…
Опять свежа, как персик молодой.
Пушкин подбадривает:
Люблю немолчный говор твой
И поэтические слёзы.
(Меж тем из кустов, растолкав локтями кучкующиеся там рояли, вылезает слэш. По собственной инициативе вылезает, честно-честно!)
Лермонтов, поощрённый, теряет бдительность и делится ещё одним интимным воспоминанием:
Зафир кивнул курчавой головою,
Блеснул, как рысь, очами, денег взял
Из белой ручки чёрною рукою;
Он долго у дверей ещё стоял
И говорил всё время, по несчастью,
На языке чужом, и тайной страстью
Одушевлён казался.
Пушкин решается, услышав про чернокожего страстного Зафира (даром, что ли, у него в предках арап ходит?..):
В крови горит огонь желанья,
Душа тобой уязвлена.
Лермонтов, сообразив, к чему клонит Пушкин, не проявляет явного сопротивления:
Я пробежал пороков длинный ряд
И пресыщен был горьким наслажденьем…
Пушкин идёт напролом:
Лобзай меня: твои лобзанья
Мне слаще мирра и вина.
Изрядно наклюкавшийся Лермонтов вслух ставит диагноз:
Гей ты, верный наш слуга, Кирибеевич…
(Тут входит Наталья Николаевна с явным намерением дать мужу пенделей за пьянку. Муж спохватывается и шифруется)
Пушкин, заговорщически подмигивая:
Но тише! Слышишь? Критик строгий
Повелевает сбросить нам
Элегии венок убогий
И нашей братье рифмачам
Кричит: «Да перестаньте плакать
И всё одно и то же квакать,
Жалеть о прежнем, о былом:
Довольно, пойте о другом!»
Лермонтов, не замечая ни Натальи Николаевны, ни подмигивания, пеняет динамщику Пушкину:
Так сладко тот голос звучал,
Как будто восторги свиданья
И ласки любви обещал.
Пушкин, подмигивая ещё усиленней:
Мечтанью вечному в тиши
Так предаёмся мы, поэты…
(Входит бабушка Лермонтова, и они с Натальей Николаевной уводят поэтов спать по разным комнатам).
Часть вторая
Итак, наши герои, разлученные в тот судьбоносный вечер злым роком в лице бабушки и жены, не теряют надежды встретиться вновь и довести начатое до логического слэшного конца. Давайте доведём дело до окончательного абсурда и представим, что они живут совсем рядом; и, к вечеру следующего дня вполне протрезвев и приободрившись, Пушкин вызывает безымянного слугу и отправляет его через улицу к Лермонтову с запиской, дабы прозондировать почву…
Записка Пушкина гласит:
Подъезжая под Ижоры,
Я взглянул на небеса
И воспомнил ваши взоры,
Ваши синие глаза.
Хоть я грустно очарован
Вашей девственной красой,
Хоть вампиром именован
Я в губернии Тверской,
Но колен моих пред вами
Преклонить я не посмел
И влюблёнными мольбами
Вас тревожить не хотел.
Упиваясь неприятно
Хмелем светской суеты,
Позабуду, вероятно,
Ваши милые черты,
Лёгкий стан, движений стройость,
Осторожный разговор,
Эту скромную спокойность,
Хитрый смех и хитрый взор.
Лермонтов задумчиво хмурится, читая, и быстро строчит ответ:
Судьба вчера свела случайно нас,
Случайно завтра разведёт навечно, -
Не всё ль равно, что год, что день, что час,
Лишь только б я его провёл беспечно?..
Пушкин, поняв, что инициативы от тёртого жизнью, привыкшего вести «осторожные разговоры» Лермонтова не дождёшься, решается:
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одним тобой… Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит - оттого,
Что не любить оно не может.
Лермонтов, довольно ухмыльнувшись, не считает нужным вести дальше прежнюю игру и отвечает искренне:
У ваших ног… душа моя робеет
От взглядов ваших… я глупец, дитя
И против ваших слов ответа не имею.
Пушкин, приплясывая от радости, пишет в ответ на это:
В отдалении от вас
С вами буду неразлучен.
Томных уст и томных глаз
Буду памятью размучен.
Лермонтов, улыбаясь, отсылает слугу обратно со следующим ответом:
О! верь мне: я один поныне
Тебя постиг и оценил:
Избрав тебя моей святыней,
Я власть у ног твоих сложил.
Твоей любви я жду, как дара,
И вечность дам тебе за миг.
Пушкин делает деликатный намёк:
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид,
Иль розы пламенных ланит,
Иль перси, полные томленьем;
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей!
Лермонтов, подумав, пишет:
О милый мой! Не утаю,
Что я тебя люблю,
Люблю как вольную струю,
Люблю как жизнь мою…
Пушкин вновь берёт инициативу в свои руки (в который уже раз! Вам не кажется, что при таком развитии событий он непременно будет сверху?):
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит -
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь, как раз умрём.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля -
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
Вдохновлённый Лермонтов рубит сплеча, лаконично назначая место встречи:
На самой на горе, против собора.
Пушкин торопливо пишет:
Я ехал к вам: живые сны
За мной вились толпой игривой,
И месяц с правой стороны
Сопровождал мой бег ретивый.
Сразу же отсылает запаренного слугу, хватает шляпу и, навешав лапши на уши Наталье Николаевне, уносится из дома.
Лермонтов читает записку, комкает её и выбегает на улицу, забыв про шляпу.
Пушкин и Лермонтов останавливаются в полуметре один от другого и долго смотрят друг другу в глаза. Наконец, Лермонтов не выдерживает и ляпает:
Но я б желал узнать, как вы об этом
Изволите судить.
Пушкин отвечает с искренним восхищением:
Я думал, сердце позабыло
Способность лёгкую страдать,
Я говорил: тому, что было,
Уж не бывать! уж не бывать!
Прошли восторги, и печали,
И легковерные мечты…
Но вот опять затрепетали
Пред мощной властью красоты.
Лермонтов дотрагивается до щеки Пушкина; Пушкин улыбается и за руку притягивает Лермонтова ближе.
Эпилог:
В то время сторож полуночный,
Один вокруг стены крутой
Свершая тихо путь урочный,
Бродил с чугунною доской,
И возле кельи девы юной
Он шаг свой мерный укротил
И руку над доской чугунной,
Смутясь душой, остановил.
И сквозь окрестное молчанье,
Ему казалось, слышал он
Двух уст согласное лобзанье,
Минутный крик и слабый стон.
И нечестивое сомненье
Проникло в сердце старика…
Но пронеслось ещё мгновенье,
И стихло всё; издалека
Лишь дуновенье ветерка
Роптанье листьев приносило,
Да с тёмным берегом уныло
Шепталась горная река.
Канон угодника святого
Спешит он в страхе прочитать,
Чтоб наважденье духа злого
От грешной мысли отогнать;
Крестит дрожащими перстами
Мечтой взволнованную грудь
И молча скорыми шагами
Обычный продолжает путь.
Пейринг: Пушкин/Лермонтов.
Рейтинг: PG-13, кажется.
Жанр: стихотворный. Плюс юмор.
Саммари: Представьте себе, что Пушкин и Лермонтов встретились. И сели пить и говорить о бабах (вечная мужская тема, не хуже прославленных школьным курсом литературы тем творчества, любви, одиночества, свободы и прочих).
Отказ: Оба поэта изъясняются цитатами из самих себя; так что в том, что под катом, мне не принадлежит ничего, кроме пошлых курсивных ремарок.
Размер: мини.
Статус: закончен.
Забыла добавить: я глубоко уважаю обоих, как людей, и люблю, как поэтов. На самом деле.
Часть перваяПушкин начинает:
Мои богини! что вы? где вы?
Внемлите мой печальный глас:
Всё те же ль вы? другие ль девы
Сменив, не заменили вас?
Лермонтов комментирует пушкинскую тоску:
Он руку с трепетом простёр,
Он ищет взором милый взор,
И слабый шепчет он привет:
На взгляд, на речь ответа нет!
Пушкин возражает:
Мне памятно другое время!
В заветных иногда мечтах
Держу я счастливое стремя…
И ножку чувствую в руках.
Лермонтов, поддавшись настроению Пушкина, пускается в воспоминания:
И мудрено ль? Четырнадцати лет
Я сам страдал от каждой женской рожи
И простодушно уверял весь свет,
Что друг на дружку все они похожи.
Волнующихся персей нежный цвет
И алых уст горячее дыханье
Во мне рождали чудные желанья;
Я трепетал, когда моя рука
Атласных плеч касалася слегка,
Но лишь в мечтах я видел без покрова
Всё, что для вас, конечно, уж не ново.
Пушкин рад тому, что беседа завязалась как следует:
Твоих признаний, жалоб нежных
Ловлю я жадно каждый крик, -
Страстей безумных и мятежных
Как упоителен язык!
Лермонтов припоминает подробности:
Растрёпанные волосы назад
Рукой откинув и на свой наряд
Взглянув с улыбкой сонною, сначала
Она довольно долго позевала.
На ней измято было всё, и грудь
Хранила знаки плменных лобзаний.
Она спешит лицо водой сплеснуть
И кудри без особенных стараний
На голове гребёнкою заткнуть;
Потом сорочку скинула, небрежно
Водою обмывает стан свой нежный…
Опять свежа, как персик молодой.
Пушкин подбадривает:
Люблю немолчный говор твой
И поэтические слёзы.
(Меж тем из кустов, растолкав локтями кучкующиеся там рояли, вылезает слэш. По собственной инициативе вылезает, честно-честно!)
Лермонтов, поощрённый, теряет бдительность и делится ещё одним интимным воспоминанием:
Зафир кивнул курчавой головою,
Блеснул, как рысь, очами, денег взял
Из белой ручки чёрною рукою;
Он долго у дверей ещё стоял
И говорил всё время, по несчастью,
На языке чужом, и тайной страстью
Одушевлён казался.
Пушкин решается, услышав про чернокожего страстного Зафира (даром, что ли, у него в предках арап ходит?..):
В крови горит огонь желанья,
Душа тобой уязвлена.
Лермонтов, сообразив, к чему клонит Пушкин, не проявляет явного сопротивления:
Я пробежал пороков длинный ряд
И пресыщен был горьким наслажденьем…
Пушкин идёт напролом:
Лобзай меня: твои лобзанья
Мне слаще мирра и вина.
Изрядно наклюкавшийся Лермонтов вслух ставит диагноз:
Гей ты, верный наш слуга, Кирибеевич…
(Тут входит Наталья Николаевна с явным намерением дать мужу пенделей за пьянку. Муж спохватывается и шифруется)
Пушкин, заговорщически подмигивая:
Но тише! Слышишь? Критик строгий
Повелевает сбросить нам
Элегии венок убогий
И нашей братье рифмачам
Кричит: «Да перестаньте плакать
И всё одно и то же квакать,
Жалеть о прежнем, о былом:
Довольно, пойте о другом!»
Лермонтов, не замечая ни Натальи Николаевны, ни подмигивания, пеняет динамщику Пушкину:
Так сладко тот голос звучал,
Как будто восторги свиданья
И ласки любви обещал.
Пушкин, подмигивая ещё усиленней:
Мечтанью вечному в тиши
Так предаёмся мы, поэты…
(Входит бабушка Лермонтова, и они с Натальей Николаевной уводят поэтов спать по разным комнатам).
Часть вторая
Итак, наши герои, разлученные в тот судьбоносный вечер злым роком в лице бабушки и жены, не теряют надежды встретиться вновь и довести начатое до логического слэшного конца. Давайте доведём дело до окончательного абсурда и представим, что они живут совсем рядом; и, к вечеру следующего дня вполне протрезвев и приободрившись, Пушкин вызывает безымянного слугу и отправляет его через улицу к Лермонтову с запиской, дабы прозондировать почву…
Записка Пушкина гласит:
Подъезжая под Ижоры,
Я взглянул на небеса
И воспомнил ваши взоры,
Ваши синие глаза.
Хоть я грустно очарован
Вашей девственной красой,
Хоть вампиром именован
Я в губернии Тверской,
Но колен моих пред вами
Преклонить я не посмел
И влюблёнными мольбами
Вас тревожить не хотел.
Упиваясь неприятно
Хмелем светской суеты,
Позабуду, вероятно,
Ваши милые черты,
Лёгкий стан, движений стройость,
Осторожный разговор,
Эту скромную спокойность,
Хитрый смех и хитрый взор.
Лермонтов задумчиво хмурится, читая, и быстро строчит ответ:
Судьба вчера свела случайно нас,
Случайно завтра разведёт навечно, -
Не всё ль равно, что год, что день, что час,
Лишь только б я его провёл беспечно?..
Пушкин, поняв, что инициативы от тёртого жизнью, привыкшего вести «осторожные разговоры» Лермонтова не дождёшься, решается:
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одним тобой… Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит - оттого,
Что не любить оно не может.
Лермонтов, довольно ухмыльнувшись, не считает нужным вести дальше прежнюю игру и отвечает искренне:
У ваших ног… душа моя робеет
От взглядов ваших… я глупец, дитя
И против ваших слов ответа не имею.
Пушкин, приплясывая от радости, пишет в ответ на это:
В отдалении от вас
С вами буду неразлучен.
Томных уст и томных глаз
Буду памятью размучен.
Лермонтов, улыбаясь, отсылает слугу обратно со следующим ответом:
О! верь мне: я один поныне
Тебя постиг и оценил:
Избрав тебя моей святыней,
Я власть у ног твоих сложил.
Твоей любви я жду, как дара,
И вечность дам тебе за миг.
Пушкин делает деликатный намёк:
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид,
Иль розы пламенных ланит,
Иль перси, полные томленьем;
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей!
Лермонтов, подумав, пишет:
О милый мой! Не утаю,
Что я тебя люблю,
Люблю как вольную струю,
Люблю как жизнь мою…
Пушкин вновь берёт инициативу в свои руки (в который уже раз! Вам не кажется, что при таком развитии событий он непременно будет сверху?):
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит -
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь, как раз умрём.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля -
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
Вдохновлённый Лермонтов рубит сплеча, лаконично назначая место встречи:
На самой на горе, против собора.
Пушкин торопливо пишет:
Я ехал к вам: живые сны
За мной вились толпой игривой,
И месяц с правой стороны
Сопровождал мой бег ретивый.
Сразу же отсылает запаренного слугу, хватает шляпу и, навешав лапши на уши Наталье Николаевне, уносится из дома.
Лермонтов читает записку, комкает её и выбегает на улицу, забыв про шляпу.
Пушкин и Лермонтов останавливаются в полуметре один от другого и долго смотрят друг другу в глаза. Наконец, Лермонтов не выдерживает и ляпает:
Но я б желал узнать, как вы об этом
Изволите судить.
Пушкин отвечает с искренним восхищением:
Я думал, сердце позабыло
Способность лёгкую страдать,
Я говорил: тому, что было,
Уж не бывать! уж не бывать!
Прошли восторги, и печали,
И легковерные мечты…
Но вот опять затрепетали
Пред мощной властью красоты.
Лермонтов дотрагивается до щеки Пушкина; Пушкин улыбается и за руку притягивает Лермонтова ближе.
Эпилог:
В то время сторож полуночный,
Один вокруг стены крутой
Свершая тихо путь урочный,
Бродил с чугунною доской,
И возле кельи девы юной
Он шаг свой мерный укротил
И руку над доской чугунной,
Смутясь душой, остановил.
И сквозь окрестное молчанье,
Ему казалось, слышал он
Двух уст согласное лобзанье,
Минутный крик и слабый стон.
И нечестивое сомненье
Проникло в сердце старика…
Но пронеслось ещё мгновенье,
И стихло всё; издалека
Лишь дуновенье ветерка
Роптанье листьев приносило,
Да с тёмным берегом уныло
Шепталась горная река.
Канон угодника святого
Спешит он в страхе прочитать,
Чтоб наважденье духа злого
От грешной мысли отогнать;
Крестит дрожащими перстами
Мечтой взволнованную грудь
И молча скорыми шагами
Обычный продолжает путь.
@темы: Real People, фанфикшн
-
-
08.01.2011 в 02:55-
-
08.01.2011 в 14:49Спасибо =))) мне было весело компилировать, рада, что читать это тоже было весело ^^
-
-
24.04.2011 в 23:15-
-
25.04.2011 в 06:20Спасибо!
-
-
19.05.2011 в 22:26С этого момента у меня началась истерика
-
-
19.05.2011 в 22:37Да, это замечательная строчка в современном контексте