[russian-classic]

Все читаю-читаю, пора и вклад внести.
Сразу прошу простить возможные неграмотные проявления и неточности во французском. С этим всегда было у меня плохо.

Фэндом: Островский, А. Н. "Поздняя любовь" и прекрасная экранизация Поздняя любовь (1983))
Название: Долг чест
Персонажи: ОМП/Дормедонт, Николай
Рейтинг: PG-13
Жанр: PWP, драма
Размер: зарисовочный.
Сюжет: да разве ж есть он тут? Здесь все ради прекрасных глаз Дормидонта!

- Я, Людмила Герасимовна, поговорить хотел с вами,- с надеждой и робкой дрожью произнес Дормедонт. Но Людмила Герасимовна будто бы и вовсе не слушала его. Девушка страдальчески заламывала руки и все смотрела в оконце, словно высматривая кого-то. Она ждала Николая.
А Николай Шаблов тем временем прибыл в клуб «Золотой Кий» и теперь весь был погружен в игру с блистательным графом Полем. Обрусевший француз средних лет, граф Поль Синклер лениво тратил особые, как он выражался, средства на любимое развлечение – игру на бильярде. По большей части, состоятельный человек в России привык только тратить нажитое и нажитое не всегда самолично. Многие знатные фамилии имели имели долги раскидистей фамильного древа. Поль Синклер, будучи по происхождению австрийским французом, предпочитал приумножать капитал, а на развлечения употреблял так называемые «особые» средства – шальные деньги, выигрыши, неожиданные проценты с прибылей. Словом, все то, что пришло не по его воле.
- Ах, дорогой Николай,- улыбнулся Поль, принимая ход у Шаблова.- Вы весьма неосторожны.
Его соперник терпел поражение в трех партиях подряд и после неудачного отыгрыша рисковал подарить Синклеру и четвертую.
- Прошу меня простить,- глухо отозвался Николай. Он был смущен и встревожен. Поль видел как тот нервно теребит нагрудный карман своего gilet.
«У него кончились деньги»- подумал Синклер и с бОльшим энтузиазмом бросился в омут партии. Он не стремился разорить соперника, он хотел показать ему, что фортуна любит осторожность и расчет.

Дормедонт как-то сказал Людмиле Герасимовне, что не любил брата больше, чем по кровному родству. Именно так он афишировал перед матерью и милой Людмилой свои отношения с братом. Но в глубине своей широкой души, младший Шаблов страстно переживал за родственника. Да, они не были близки. С детства Николай презирал в Дормедонте его кроткий нрав и домашность. Став успешным адвокатом, Николай частенько оскорблял его словом, выставляя этакой собачонкой на руках у модницы.
«Разве собачка может делать домашние дела?»- искренне удивлялся Дормедонт.
«В том-то и суть, что ты, брат, в сущности, бесполезный, лишний человек»
Николай особенно бывал навеселе и вряд ли слова, сказанные им, были истинными его чувствами, но задевали Дормедонта до глубины души. Юноша расстраивался до слез, а вскоре и вовсе замкнулся в себе, стал тенью прежнего Дормедонта, и полностью окунулся в домашний быт на радость матери. Впрочем, весьма скоро и мать его начала тяготиться.
«Больно душный ты, но разве могу я разлюбить тебя, ведь я - мать!»
Дормедонт старался быть милым и услужливым, он вообще привык улыбаться ударам судьбы. Но в душе его всегда была пустота. Он был одинок, как колос в пустыне, и некому ему было излить душу, окромя как Людмиле Герасимовне. Та всегда находила время приласкать вдруг запечалившегося Дормедонта. И тот возлюбил ее - красивую, добрую, такую преданную отцу своему. Став помощником у Герасима Парфирьевича, Дормедонт обрел ту уверенность в себе, коей не было до сего момента. У него была должность, он служил и нес в дом деньги. А вскоре Николай потерял все и стал пропадать по кабакам, много пил, играл и проигрывал. Мать потеряла к нему прежнее уважение, но и Дормедонта не полюбила.
Глядя теперь, как мучается самый чистый и светлый человек на земле, Дормедонт решил во что бы то ни стало вернуть улыбку на прекрасное лицо Людмилы Герасимовны.
Молча поднявшись с лавки, он оделся и пошел искать брата.

Утешив проигравшегося Николая рюмкой коньяка, Поль Синклер уже собрался пощадить своего неудачливого друга, как вдруг лицо его associé sur le jeu* словно бы исказила сильная боль. Николай скривился и даже вроде как выругался.
- Зачем ты сюда притащился?- не выдержав, выкрикнул он, крепко стискивая в побелевших пальцах кий.
Граф обернулся и прирос к месту. В дверях, робко сжимая в руках картузик и переминался с ноги на ногу, стоял юноша с невероятными глазами. Поль жадно впился взглядом в эти глаза цвета весеннего неба, а уж потом заметил все остальное: наивно изогнутые белесые брови, аккуратно уложенные соломенные волосы, обрамляющие бледное лицо, чуть вздернутый нос и тонкие губы, уголки которых были трагически опущены. Каждая черточка, каждая часть личика гостя была прелестной ровно настолько, что хотелось тут же сию минуту все это расцеловать.
- Я пришел за тобой, брат,- тихо, но настойчиво произнес гость.
- Поди вон, я сказал!- огрызнулся Николай.
Поль, мгновенно сориентировавшись в ситуации, подошел к гостю и широким жестом хозяина предложил войти в кабинет.
Смущенный таким вниманием к своей персоне, Дормедонт вошел в роскошную комнату и остановился у такого же роскошного стола для бильярда.
- Брат, тебя мать заждалась, Людмила Герасимовна волнуются...
- Что мне дело до тебя какое есть, в самом деле?- еще пуще взвился Николай,- сказано тебе, убирайся! И передай матери, что я уже совершеннолетний и опекать меня не надо.
- Опомнись, брат!
- Pardon monsieur,- Поль предусмотрительно стал между гостем и не на шутку разъярившимся Николаем.- Могу я испросить ваше petit nom?
Дормедон удивленно воззрился на Поля, непонимающе хлопая ресницами.
- Имя он твое спрашивает, бестолочь,- огрызнулся Николай и устало опустился в кресло.
- Ах, прошу простить-с. Дормедонт Шаблов.
- En fait? Как мило. Что-то такое древнегреческое, полагаю.
Дормидонт в ответ покраснел.
- Маменька изволили-с наречь меня в честь святого мученика Дормидонта.
- Прелестный выбор, мой друг. Ну, проходите, присаживайтесь,- Поль с удовольствием взял юного гостя под локоть и провел вглубь комнаты. Усадив его напротив брата, он резво налил всем коньяку.
- О, мне не нужно! Покорнейше прошу благодарить!
«Какой услужливый, это похвально»- Поль окинул парня оценивающим взглядом.- «Этакий не долго будет ломаться»
- Позвольте вас представить, граф?- Отчаяние, владевшее Николаем все же не позволило ему грубо нарушать этикет. Он стремился смягчить конфуз, причиненный наглым вторжением брата.
- Буду весьма польщен.
- Граф Поль Синклер,- произнес Николай, в ответ граф чуть склонил голову.- А это мой младший брат. Прошу простить его за бесцеремонность. Он весьма неуклюж в обществе уважаемых людей.
Дормидонт молча проглотил обиду, но граф уловил, как юноша ссутулился и ямочки на прелестных щеках его окрасил розовый румянец.
Заметив, что стараниями Николая весь коньяк выпит, граф отлучился к бару.
- В самом деле, брат, пойдем домой,- как только хозяин отошел подальше, зашептал Дормедонт, подавшись к брату.
- И не подумаю!..- Николай замер, словно его озарила какая-то мысль. Бросив быстрый взгляд на Синклера, он подался навстречу брату.
- Лучше, дай мне денег!- выпалил он, в запале азарта хватая Дормедонта за руку и глядя тому в глаза.
- Что ты...- Дормедонт опешил.- Нет, брат!
- Дай!- Николай сжал его руку сильнее.
- Да нету у меня,- в отчаянии взмолился он, вырываясь из захвата.- Правда, нет совсем.
- Врешь!
- Monsieur?- Поль возник между ними и каждому всучил по рюмке.
На сей раз юноша, который вдруг стал каким-то расстроенным, не отказался от коньяка.
- Итак,- после затянувшейся паузы начал граф.- Продолжим игру, милый Николай?
- С удовольствием,- уверенно кивнул тот и опрокинул в себя еще рюмку, которую граф неуловимым движением успел наполнить.
- Ах, брат!- вскочил с места Дормедонт, но тот оттолкнул его руки.
- Стандартная ставка, друг мой?- Поль принялся спокойно натирать мелком наклейку, делая вид, что не замечает происходящего между братьями.
- Да...- Николай побледнел, на его высоком лбу выступили капельки пота.
- Bien,- Поль нарочно отвернулся, чтобы дать возможность братьям обсудить финансовый вопрос.
- Дай, мне денег!- услышал он приглушенный шепот Николая.
- Не могу!- голос Дормедонда дрожал и срывался.- У меня нет!
- Есть, я знаю! Тебе ведь платит этот стряпчий!
- Как ты можешь?!..
- Pardon,- Поль поманил Дормедонта.- Не могли бы мы поговорить, друг мой?
- Конечно-с,- младший Шаблов был ошарашен и до крайности смущен, но не смел возражать.

Они прошли в маленький кабинет. Поль плотно закрыл за собой дверь и, сложив руки на груди, внимательно уставился на своего визави.
- Итак, милый Дормедонт... Полагаю, ваш брат в некотором затруднении.
Младший Шаблов попытался состроить удивление, но вскинутая в недоумении бровь графа устыдила его.
- Он много должен?- вместо ответа спросил Дормедонт.
- Полагаю для вас – весьма не комфортная сумма. Пятьдесят рублей.
- О, Боже мой! Такие деньги!
- Полагаю,- Поль мягко подошел к юноше и, обойдя его, склонился к его уху.- Мы могли бы договориться, ммм?
Дормедонт вздрогнул, ощутив, как горячие мягкие губы француза скользнули по его уху. Вкрадчивый шепот вынудил его вздрогнуть еще раз.
- Пятьдесят рублей не такая уж большая сумма для меня. Я бы даже казал – ничтожная. Я бы мог и вовсе позабыть о ней... Но ведь речь идет о игровом долге, верно?
- Да,- Дормедонт сглотнул, завороженной этим жарким шепотом и прикосновениями чужих губ.
- Вот мое affaire**: мои деньги – ваше faveur pour moi***.
- Но, как же это?- Дормидонт откровенно дрожал. А Поль уже не скрывал своей страсти, ласково водил языком по ушной раковине юноши.- О, Господи!
- Oui, mon chérie!
- Но, это... неправильно!
- En fait. Но обещаю, тебе будет хорошо!
- Это плохо!
- Разве может быть плохо то, что приносит наслаждение?
- Нет, но...
- Пятьдесят рублей – не так уж много, но все же – это долг. И для вашего брата – это еще и долг чести, и он, как человек благородный, наверняка не остановится, в попытке отыграться. А судя по его игре, а я могу судить, потому, что я играю лучше него, так вот, судя по его игре, долг мне будет только расти.
- Как же быть?
- Позволь мне доставить тебе удовольствие.
- Ох, как же это?
- Расслабьтесь, mon cherie.
Он взял Дормедонта под локоть и подвел к низкому дивану. Усадив дрожащего парня на подушки, Поль опустился перед ним на колени и нежно провел пальцами по лицу. Юноша покраснел и опустил взор.
- Вы так мило смущаетесь, но не бойтесь же меня. Обещаю, что не причиню вам вреда.
- Ох...
- Поцелуй меня.
Дормедон нервно облизнул губы и порывисто клюнул графа в щеку, хотя тот совершенно явно подставлял губы. Поль улыбнулся и обнял юношу. Опустив того на спину, он навис над ним и принялся нежно лобзать его в лоб, щеки, подбородок, скользил языком по ушной раковине, прикусывал мочку, вылизывал шею – самое чувствительное место юноши. Дормедонт метался по подушкам, судорожно сжимая в пальцах жилет Поля. Тихие стоны, судорожные вздохи и едва слышные звуки поцелуев - музыка, которую Поль готов был слушать вечно. Музыка, за которую он готов был платить не пятьдесят – тысячу рублей. Все свое огромное состояние готов был бросить к ногам этого невинного ангела. Но сейчас он не строил планы, просто брал то, что мог получить. Он хотел большего и прямо сейчас. Ему было тесно и жарко в одежде. Неудобно было стоять на коленях и не иметь возможности лечь рядом с возлюбленным, накрыть его своим телом и подняться с ним на вершину блаженства.
- Будет больно?- вдруг прошептал Дормедонт, когда чужие губы подобрались к его ключицам.
- Oh, non! Не теперь. Я же обещал.
Хотелось кричать «Да!» и грубо надругаться над ним. И это правда, не стоит врать самому себе. Но разве это не оттолкнет молодого человека? Bien sûr! А Поль рассчитывал на долгосрочные отношения с младшим братом Николая.
Прервав себя не без усилий, он отстранился и принялся поправлять воротничок на рубашке своего милого ангела.
- Mon ange... Спасибо.
Дормедонт вздохнул, его пушистые ресницы дрогнули, и он открыл глаза. В них стояли слезы. Юноша выглядел сбитым с толку.
- Понравилось?- с волнением глядя в лицо Дормедонта, спросил граф.
- Ох, я не уверен...
- Ну, как же так? Тут вряд ли можно сомневаться. Прислушайтесь к себе.
- Думаю, это было... нормально.
- Нормально? Хмм... определенно вы задели мое самолюбие, mon cherie. Буду стремиться к лучшему.
- Как, это...
- Разумеется! Николай у меня на крючке, хотя видит Бог, тут нет моих заслуг. Не думаете же вы, что эти пятьдесят рублей избавят его от зависимости? Они избавят его от долга мне, но никак не от желания продолжать играть.
Дормедонт молчал. А потом поднялся, поспешно оправил свою одежду, пригладил растрепавшиеся волосы и устремился к выходу.
- Постойте, вот,- Поль догнал его в дверях и протянул ему ассигнацию, широко улыбаясь.
Дормедонт выхватил деньги и рванув на себя дверь, но в проеме обернулся и выпалил зло:
- Вы – чудовище!
Он исчез. Поль слышал, как молодой человек вбежал в комнату для игр и, чуть ли не крича, потребовал у брата расплатиться по долгу и идти домой. Как это ни странно, но его слова возымели действие на этот раз. Вскоре в кабинет ворвался взволнованный Николай и вручил графу его собственную ассигнацию. Подавив смешок и удержавшись от саркастического замечания по этому поводу, Поль принял деньги.
- Продолжим?- улыбаясь, предложил граф.
- Разумеется!- на мгновение в глазах Николая заблестел азарт, но тут он вдруг как-то сник и нервно повел плечами.
- Эти деньги... не мои.
- О, je sais que****. Ваш милый брат раскрыл мне свою... душу, и я посоветовал ему уступить вашей просьбе.
- Откуда у него такие деньги, я не знаю, но я буду должен. Так что я не могу продолжать.
- Здраво. Ну, что ж,- Поль выпрямился и пожав Николаю руку.- Надуюсь, мы еще сыграем когда-нибудь.
- Непременно!
Братья ушли. Николай поспешно, кутаясь в собственный сюртук, а Дормедонт, идущий следом, даже не взглянул на графа. Но Поль ничуть не расстроился. Он знал, что они оба еще вернуться. Николай, возможно, уже завтра вечером, а милый ангел – чуть позже, и он не откажется обменять себя на честь брата. Поль точно знал это.

* партнер по игре (фр.)
** сделка
*** расположение ко мне
**** Я знаю